Привычное дело
Автор: Максим Тихомиров.
До вершины остается совсем немного, когда появляется связь. Мобиком мелодично пиликает. Неоконченная музыкальная фраза отражается от окрестных скал. Он с облегчением сбрасывает с плеч рюкзак. Кряхтит, хрустя позвонками.
На клавишу приема наклеен страз. Жена. На удачу. Страз отвратителен. Заглядывает в самую душу фасетками граней. Глядит цинично, снобски. Во взгляде превосходство и снисходительность. Так могло бы смотреть насекомое. Он точно знает — камень следит за ним. Большой палец с обломанным ногтем придавливает мелкого гаденыша.
Гудок.
Еще.
Щелчок установленного коннекта.
- Привет, - говорит он.
- Привет, - отвечает она.
Между репликами — трехсекундная пауза. Словно разговариваешь с Луной, не иначе. Но, если верить картам, от дома его отделяет неполная тысяча километров.
Картам он верит.
Главное, чтобы верила и она.
- Как ты? - спрашивает он.
- Все хорошо.
- Как дети?
- Играют в виртуалку.
Голос с легкой, со сна, хрипотцой. Времени — далеко за полдень.
- Спала?
- Нет, что ты. Домашние заботы. Ты там как?
Он улыбается.
- Я над миром. Далеко-далеко внизу, под ногами, озера. Синие, как твои глаза. Вокруг снег на вершинах. Скоро перевал. А за ним...
- Новое озеро, верно?
Он явственно слышит зевок.
- Точно. И не одно!
Всколыхнувшуюся в душе злобу удается задавить. Привычное дело.
- Долго тебе еще скитаться, бродяга? - спрашивает она безо всякого интереса.
- Неделю. Плюс сутки на обратную дорогу. Возвращаться буду, как всегда, трубой.
- Ясно.
- Я соскучился.
Ложь дается легко. Привычное дело.
- Я тоже, любимый, - лжет она в ответ. - Мне очень тебя не хватает.
Он делает вид, что поверил.
- И мне тебя, милая. Но ты не выдержала бы здесь и дня.
- Знаю, - усмехается она. Потом вдруг говорит: - Мне иногда кажется, что ты — жукоглазый пришелец. Я совершенно перестаю тебя понимать. Раздражительность, непримиримость... Все эти твои отлучки, неизвестно куда, непонятно зачем... Семья, дети — все это тебе неинтересно, словно ты не человек вовсе.
Он молчит. Редкий момент искренности с ее стороны. Не дождавшись его реакции, она устало вздыхает:
- Возвращайся скорее. Мне очень одиноко ночами.
Он снова делает вид, что верит.
Шум в трубке. Мужской голос. Вопросительные интонации. Фраза обрывается на полуслове, когда трубку зажимают ладонью.
- Что там у тебя? - спрашивает он.
У него почти получается не скрипнуть зубами.
- Головид, любимый, - врет она.
- Ясно, - верит он. - Надеюсь, канал защищен от детей?
Выходит слишком зло. Он сразу понимает это по смене ее тона.
- Разумеется, - холодно цедит она.
В голосе явный вызов. Спроси меня, ну же, ну? Ему удается сдержаться. Провокации не получается.
- Пора идти, - говорит он. Голос не дрожит. Привычное дело. - Мне еще спускаться с перевала до самой темноты. Связи, скорее всего, больше не будет до самого конца пути.
- Привычное дело, - говорит она.
Он как наяву видит ее кривую усмешку.
- Да.
Ему нечего больше сказать. Она знает это. Поэтому говорит сама:
- Будь осторожен.
Ее голос делается немного теплее. Самую малость. Но теплее.
- Постараюсь, ангел мой.
В бездне под ногами кружат птицы. Кажется, это так просто — сойти с тропы. Шаг, и все кончится. Не придется больше лгать и притворяться, что веришь чужой лжи.
Шаг...
Он не делает шага.
- Я люблю тебя, - говорит он вместо этого.
- А я — тебя, - отвечает она.
И в этот момент, как ни странно, ни один из них не лжет. Впервые за весь разговор.
- До связи, - говорят они одновременно.
Он первым разрывает коннект.
Гудки.
Долгую секунду он слепо смотрит в погасший экран мобикома. Потом широко размахивается и швыряет его в пропасть. Восприятие раздваивается. Слух отмечает глухой удар совсем рядом. Зрение же еще долго фиксирует падение мобикома. Вечность спустя далеко внизу он разлетается фейерверком осколков. Птицы разрывают свой торжественный хоровод и по спирали спускаются вниз в надежде на поживу.
Сегодня не их день.
Он бросает последний взгляд на великолепие раскинувшейся вокруг горной страны. Снежные шапки близких вершин. Неспешный бег облаков над горными хребтами. Отражения неба и гор в синих глазах озер далеко внизу.
Он вдыхает полной грудью стерильно-чистый воздух высокогорья. Потом решительно выключает симуляцию.
Горный край, облака, птицы, озера — все пропадает в мгновение ока, сменившись уютной простотой стандартного гостиничного номера. Много подушек, разбросанных здесь и там. На полу ковер с густым мягким ворсом. В цветовой гамме преобладают приторно-розовый и страстно-алый. В центре композиции огромная кровать с гидроматрасом и зоной нуль-гравитации ровно посередине.
Мотель для влюбленных пар.
Апофеоз грехопадения.
На кровати спит обнаженная женщина. Запястья и лодыжки прихвачены шелковыми лентами к столбикам балдахина. Услуги женщины оплачены ровно на неделю вперед.
До тех пор никто их не побеспокоит.
Никто не хватится.
Он поднимает с ковра совершенно целый мобиком. Улыбается стразу, хищно и нехорошо. Кладет аппарат на полку декоративного камина, камнем вниз, отсекая видеоканал. Звук? Звук пусть остается.
Так интереснее.
Он снова чувствует голод. Возвращается в постель и будит женщину, нетерпеливо и грубо. Когда она снова засыпает, он некоторое время лежит на спине, чувствуя, как успокаивается пустившееся в галоп сердце. Смотрит в окно. Жалюзи открыты, и в черноте неба, окруженный россыпью игольно-острых звезд, ясно виден бело-голубой серп растущей Земли.
Все повторяется, думает он. Снова и снова. Возвращается на круги своя. Он поступал так много раз, и будет поступать так снова. Это в крови. Ничего нельзя изменить. Абсолютно ничего.
Но мы справимся, и все снова будет хорошо, даже если будет совсем плохо.
Справимся.
Привычное дело.
Потом он склоняется над спящей. Снимает свое лицо, словно маску. Нежно, как в поцелуе, погружает жвалы глубоко в беззащитную плоть, наслаждаясь изысканным вкусом.
Он питается и думает о том, что у него впереди есть еще целая неделя покоя.
Неделя — и один день.
На дорогу домой, где его ждут.
Автор: Максим Тихомиров.